Сегодня был великолепный весенний день. Солнце разливалось по московским улицам. Улицы были по-субботнему малолюдны. Мне хотелось зайти в Военторг за биноклем, тельняшками, компасом, новыми шевронами и армейскими пуговицами. Несмотря на бушующее городское море, я отправился пешком по вчерашнему маршруту. Первые трудности ждали меня уже у Белорусского вокзала. Перейти на другую сторону не представлялось возможным, и я решил следовать по параллельной улице. Улица Малая Грузинская, Большая Грузинская... В поисках Военторга я несколько раз останавливался, чтобы спросить дорогу у прохожих девушек, у бабушек на остановках... Времени у пенсионеров значительно больше, и они рассказывают подробно и не спеша, не по-московcки щедро одаривая вас роскошью разговора. После двух подъёмов и спусков, отчаявшись найти нужный дом, я обратился к кавказскому сапожнику с просьбой подсказать, там ли я ищу. Каково же было моё удивление, когда он не смог назвать мне улицы на которой работал.

Военторг оказался маленьким магазинчиком в подвальном помещении без окон. Наконец-то я купил долгожданную тельняшку, шеврон и пуговицы. Надежды мои на бинокль и компас, к сожалению не оправдались.

Дальше маршрут снова вернул меня на шестиполосную шумную Тверскую. Проспект с высотными зданиями конца девятнадцатого века, с дорогими магазинами в первых этажах... Снова мне повстречались поэты: энергично взмахнул рукой Маяковский, грустно, словно оторвавшись от нерадостных дум, взглянул Пушкин. До сих пор живо стоят перед глазами залитые солнцем ворота бывшего английского клуба. Ворота с белыми колоннами и львами на входе. Сейчас английская линия постепенно возрождается—в здании во время ленча проводят бесплатные концерты классической музыки, и, конечно, устраивают знаменитые чаепития ровно в пять пополудни.

Вначале Н-ского бульвара меня встретила уютная белая церковка с голубыми куполами. А в первом же сквере я наткнулся на Рахманинова, который сидел гордо, совершенно прямо и смотрел на меня с радостной иронией.

По Петровскому бульвару справа стоит бардовая колоколенка, а по обеим сторонам его располагаются дома невысокие старинные. Кажется, что в этот момент попадаешь в по-настоящему старую Москву, которая помнит ещё и извозчиков и многочисленных немцев.

В конце Петровского бульвара в уютном магазинчике, торгующем милыми безделушками: книгами, часами, дисками и разноцветной всякой всячиной я купил долгожданный альбом Сплина «Резонанс». Но ожидаемой радости новые стихи и музыка Васильева не принесли. Очень редко я прослушиваю последний альбом группы.

Затем я повернул налево и по перекопанному к весне Цветному бульвару направился в обратный путь. Конечно, Цветной бульвар берёт своё название от цветочного базара, который располагался здесь в прошлом. Раньше помимо цветов здесь продавали и живых птиц.

Московский весенний холод давал о себе знать и через каких-нибудь полчаса на свежем весеннем воздухе от холода у меня плохо поворачивался язык. Так плохо, что я с трудом мог отвечать на телефонные звонки.

После лёгкого обеда мы с товарищем отправились на выставку Головина в Третьяковской галерее. В основном были представлены его многочисленные театральные декорации, модели костюмов, пейзажи и портреты. Но во всём проглядывала лубочность исполнения, искусственность, орнаментальность, бесстрастность, пустота, ничто не трогало, не восхищало. А может быть, это всего лишь усталость от непрестанного московского мельтешения? Из всей композиции запомнились только две или три картины с изображением очень милых цветов.

А после мы бегло, сквозь пальцы, просмотрели постоянную экспозицию русских авангардистов и присели на подоконнике. Тогда и начались наши разговоры о внешней политике и международной позиции разных стран.

Мы коротко обсудили присоединение Крыма. Российская интеллигенция к приобретению Крыма относится спокойно. Но опасно считает, что поведение нынешнего правительства заслуживает уважения. «Как мы сказали, так и будет. Пусть нас уважают. Страна мы немаленькая, и не пристало нам перед остальными лебезить. У нас свой путь»!

Ещё мне рассказали смешной анекдот об Аляске: «Что если бы и на Аляске провели референдум и вернули её России? Её бы назвали Айс-Крим»!

Мы вслух рассуждали о возможном переносе столицы в центр страны. Переносе для разгрузки города и развития провинциальных регионов. Мы делились мыслями об одноклеточности, скорости и целеустремленности столичных жителей.

Вечер завершила торжественная покупка нового чайника в Евродоме, магазине мебели и бытовой техники для очень состоятельных клиентов. Меня поразила необычайная вежливость и обходительность кассирш: «Сумма вашей покупки составила 1632 ₱». Правда, от этой фразы на мгновение кажется, что кассирши—роботы последней модели.

А по дороге домой я запасся традиционной провизией. Во Францию со мной полетели овсянка, гречка, пшёнка и пряники, сэр. Сгущёнку и зефир за неимением сил я уже не купил.