Жизнь идёт своим чередом. На прошлой неделе мы были в Париже. Погода стояла замечательная—ярко играло красками солнце, отражалось в тёмных очках туристов. Путешественников немного, и от этого город кажется полупустым. Зато сколько воздуха и свободы! Но солнце обманчиво, и свежий ветерок у набережной навеял простуду. Мы не сдавались и несмотря ни на что гуляли по французской столице. Повсюду идёт энергичная подготовка к летнему наплыву гостей: высаживаются свежие клумбы, освежаются фонтаны и роются новые пруды. Гуляя по саду Тюильри мы наткнулись на огромный белый куб—павильон с большими золотыми буквами DIOR. Модели и модельеры отмечали неделю высокой моды. Со всего мира съехались кутюрье, красавицы и красавцы. Мы стояли в толпе и фотографировали знаменитостей, которых мы не знаем.

Елисейские поля купаются в весеннем свете. Многие уже сидят за столиками на улице, пьют кофе из миниатюрных чашечек и смотрят на проходящую публику, на покупателей газет и журналов в городских киосках, на одежды модников из самых разных уголков мира. Мы жили в крохотной двухэтажной студии напротив Центра Помпиду. Она настолько маленькая, что в ней не было ни стола, ни стула, ни вешалок для одежды. Зато хозяин носится на мотороллере, варит в больших жбанах пиво, играет на синтезаторе и на электрогитаре, а по вечерам слушает пластинки на новом японском проигрывателе. В квартиру ведёт крутая узкая лестница. Она рифмуется с винтовой лестницей в студии.

Собор Парижской богоматери всё ещё в лесах, чинят сгоревшую несколько лет назад деревянную крышу. Музей Орсе всё так же манит импрессионистами, но не стоит на месте: в длинных коридорах первого этажа появились новые экспозиции—европейские художники начала XIX века рассказывают о загадочной природе и быте Африки. Изнывают от жары туземцы в тюрбанах, восседают на тронах азиатские цари. На втором этаже новая выставка мебели периода модерн—изгибаются как стволы молодых деревьев ножки столов и стульев. Мы долго сидели под часами в кафе музея и нам не хватило времени на импрессионистов. Наспех в последние полчаса мы оббежали залы с картинами Моне и его последователей. Этого не хватило, но мы не стали повторять свой поход на следующий день.

Сильно подскочили цены на напитки, закуски, еду в кафе и ресторанах. Средняя цена чашечки капучино—пять евро, но к моему удивлению культура молочных кофейных напитков до сих пор не пришла во Францию. Латте-арт почти не существует, а подогретое молоко в мелких пузырях. Мы дошли до Монмартра. Мёсье Телемак, мой любимый парижский художник, всё ещё рисует. Но видно что он медленно сдаёт. Рука теряет свою сноровку, и формы становятся размытыми, узнавать знакомые места на картинах труднее. Свою лучшую работу он не захотел продавать ни за сто, ни за сто двадцать пять, ни за сто пятьдесят евро. А на цену в двести не решились мы.

Дома всё по старому. Я стал реже появляться в офисе. В помещении уже двенадцать парт. Места и спокойствия становится меньше. Мой сложный проект с ливерпульским университетом подходит к концу. Несмотря на все мои усилия, мне не удалось перенести ключевые процедуры на видеопроцессор. Решили возобновить работу над параллельными вычислениями с общей памятью. Но и здесь на моём пути стоят высокие преграды. Я запрограммировал свою библиотеку для контроля OpenMP. Но даже с её помощью мне не создать ленты для автоматического дифференциатора. Каждому потоку требуется своя лента.

Катастрофически не хватает времени, ни на литературное письмо, ни на игру на гитаре, ни на изучение Перла и Раста, ни на подготовку к экзамену по натурализации. А главное, не хватает спокойствия, ясности ума, гармонии, чувства лета. Они были в Университете и испарились сейчас. Должен быть какой-то выход, какая-то идея, система. Нужно регулярно заниматься этими самыми осмысленными, самыми важными для меня делами. Повсюду слабость, с которой нужно бороться физкультурой и закаливанием. Большой задел здоровью даёт спорт, которым мы с братом занимаемся летом.

Сегодня я стою на перекрёстке и нужно решить: оставаться ли на техническом направлении или плавно переходить к управлению. Я люблю программировать. Но жизнь зовёт покорять новые вершины. В последние недели я рьяно встречаюсь со своими бывшими коллегами, рассказываю, убеждаю, пишу короткие заявки на гранты. Пока это похоже на бурю в стакане.

Одним из последних я посмотрел серию интервью Дудя о Кремниевой долине. Дудь и его команда большие молодцы! Главное, что им удалось передать положительную энергию и заряд этого места и наших ребят, у которых получилось основать свои успешные компании. Теперь и я всерьёз стал думать о предпринимательстве.

А по вечерам маленькими порциями, по одной, по две главы, мы читаем «Войну и мир» на английском. В переводе Луизы и Эйлмера Моде роман прекрасно звучит и на другом языке.