Содержание
-
Новая...
У нас было немного гостей, но все как на подбор. Восемнадцать человек. Кто-то прилетел из Калифорнии, кто-то из Ирландии, а кто-то из Манчестера. Мы не сильно нервничали. Церемония прошла быстро. Лепестки в воздухе, фотографии на ступеньках. Все в костюмах, как в журнале мод. Шампанское из тонконогих бокалов. Лёгкая сырость, свежесть в воздухе. Идёшь по городу и все оборачиваются, кто-то улыбнётся и украдкой сфотографирует, кто-то скромно поздравит. Автобусы останавливаются, чтобы нас пропустить. Фотограф датчанин, оксфордские домики, площади, колледжи, туристы тянутся, чтобы попасть в кадр. Лёгкое головокружение, и кажется, что это только кино, это только роль.
Тихий джаз в ресторане, несколько скромных тостов. Стая гусей на воде у пришвартованных на зиму лодок. Листья на воде. Головы деревьев готовые сбросить оранжевые листья. Вкус еды не замечаешь. Вино не пробуешь. Замечаешь, что кого-то нужно подбодрить и с кем-то поговорить. Только косметологи и парикмахеры подкачали.
-
Искра жизни
В четверг я осмелился занять офис для личного состава (для управляющих). Работать в нём одно удовольствие—три открывающихся окна, широкий подоконник, модная стеклянная доска для письма, и главное дверь. Закрываешь—и шум сразу стихает. Проходя мимо бодрой походкой личный состав бросает на меня вопрошающие взгляды. А мне всё нипочём. Главное—это тишина и возможность сосредоточиться.
-
Лето промчалось, как красочный пейзаж за окном автомобиля...
Лето промчалось, как красочный пейзаж за окном автомобиля. Был и короткий отпуск в Грузии, и дни жаркого палящего солнца. Но всё проносится мимо, как кадры фильма, и даже не успеваешь почувствовать себя актёром. Занятия, которые обычно приносят радость, делаешь как робот, без осознания, осмысления. Не хватает воздуха, свободного времени, парения в высоте, когда можно ничего не делать, только читать, думать. Когда можно ехать не за рулём, а рядом, в пассажирском сидении. Оказывается, быть пассажиром тоже очень важно. Подсознание работает сильнее, в такие моменты, когда можно просто быть. Но жизнь заставляет садиться за баранку и крутить изо всех сил рулевое колесо. Я сильно скучаю по математике, по формулам, по вычислениям в тишине или под музыку Шопена, как было когда-то в Унивеситете. На днях я листал свою жёлтую исследовательскую тетрадь, в ней есть несколько скрытых идей достойных публикации. Я попробовал воплотить одну из них на Расте. Но Раст, не Фортран, и мыслить на нём нужно по иному. Срок подачи статей 13 октября. Очень хочется написать хоть две страницы, чтобы не ехать на конференцию с пустыми руками. Надо ещё полистать свой жёлтый журнал...
-
Лето...
Сегодня впервые за долгое время я много читал. Книга Григория Аросьева посвящена Владимиру Дмитриевичу Набокову, отцу знаменитого писателя Владимира Набокова. Новая книга пахнет свежей типографской краской, а её обложка кожей. Я сижу на постели, читаю по несколько страниц, спускаюсь на кухню, пью чай, спокойно думаю, осмысливаю и снова возвращаюсь к неспокойным двадцатым годам двадцатого века. Мастерски легко, изящно и ярко пишет Аросьев. Перед глазами встают картины Петербурга, Крыма, путешествия из Севастополя в Лондон, русский Берлин с Шарлоттенградом, ежедневник Руль, а за ними и статный уверенный в себе великолепно образованный, насмешливый и заносчивый с чужими, добрый и снисходительный со своими Владимир Набоков старший. Постепенно рассеивается туман знаний, которым окутан великий писатель. Складываются частички мозаики его детства и юности, семьи сада, в котором вырос талантливый писатель и разносторонней и красочной личности садовника отца.
-
Жизнь идёт своим чередом...
Жизнь идёт своим чередом. На прошлой неделе мы были в Париже. Погода стояла замечательная—ярко играло красками солнце, отражалось в тёмных очках туристов. Путешественников немного, и от этого город кажется полупустым. Зато сколько воздуха и свободы! Но солнце обманчиво, и свежий ветерок у набережной навеял простуду. Мы не сдавались и несмотря ни на что гуляли по французской столице. Повсюду идёт энергичная подготовка к летнему наплыву гостей: высаживаются свежие клумбы, освежаются фонтаны и роются новые пруды. Гуляя по саду Тюильри мы наткнулись на огромный белый куб—павильон с большими золотыми буквами DIOR. Модели и модельеры отмечали неделю высокой моды. Со всего мира съехались кутюрье, красавицы и красавцы. Мы стояли в толпе и фотографировали знаменитостей, которых мы не знаем.
-
Далеко домой...
Слишком много всего произошло за последние месяцы. Прошлым летом я случайно открыл для себя язык программирования Perl. Всё началось с того, что я написал бисекцию на bash, но в bash очень сложно производить арифметические вычисления с вещественными числами. Каждый раз нужно пропускать вычисление через внешний калькулятор bc. В поисках более элегантного решения я открыл Perl. Я переписал метод бисекции и начал читать учебник Шварца, фоя и Феникса. Учебник написан очень доступным языком с многочисленными примерами и задачами. После каждой новой главы открываются всё более и более элегантные стороны языка. Недаром Ларри Уолл, создатель языка, лингвист. Во время чтения я делал заметки, которые со временем превратились в краткий конспект. На прошлой неделе, после недолгого перерыва я начал осваивать вторую книгу серии—“Intermediate Perl”. Но конспект по первой части ещё сырой и требует внимания и работы.
-
Сентябрь
Скучаю по живой русской литературе, по свободным и свежим мыслям, по искусству и разговорам с друзьями. Кажется, «за долгой и честной работой» теряю нить жизни, задыхаюсь от часто меняющихся проектов, видео-совещаний, сжатых сроков. Всё нужно успеть. Трудно работать вдумчиво и качественно. В школе нашу жизнь обогащали учителя и разноцветное расписание. Тогда мы этого не ценили. Сейчас в расписании мало пробелов. Оно однотонное. Ты сам должен позаботиться о красках, оставить время на воздух, мысли, литературу и спорт. По совету армянского профессора я стараюсь ставить перед собой сложные задачи: читать книги и слушать музыку, которую я высоко ценю, но пока не могу осознать, понять, ощутить. Я читаю Блока по школьной антологии 1975 года и слушаю пятую симфонию Малера (в исполнении Симфонического оркестра Московского радио под руководством Геннадия Рождественского, 1973). Но даже эти начальные задания мне тяжело выполнить.